Виконт де Бражелон или десять лет спустя - Страница 81

– Что значит эта фраза, составленная по образцу французских мадригалов? Я не понимаю ее.

– Она значит, ваше высочество, что вы сами, вы, добрая, снисходительная, милостивая, вы иногда смеялись, – извините, я хотел сказать, улыбались, слушая несвязную болтовню доброго Парри, за которого теперь вступаетесь так горячо.

– О, милорд! Если я до такой степени забывалась, то вы напрасно напоминаете мне об этом, – отвечала леди Генриетта с досадой. – Добрый Парри, кажется, хочет говорить со мной. Рочестер, прошу вас, прикажите пристать к берегу.

Рочестер тотчас передал приказание принцессы; минуту спустя лодка остановилась.

– Сойдем на берег, – сказала Генриетта, ища руки Рочестера, хотя Бекингэм стоял ближе к ней и предлагал ей свою.

Рочестер, не скрывая своей гордости, которая поразила бедного Бекингэма прямо в сердце, провел принцессу по мостику, который гребцы перекинули с лодки на берег.

– Куда вы желаете идти, ваше высочество? – спросил Рочестер.

– Вы видите, милорд: к доброму Парри, который все блуждает, как говорил лорд Бекингэм. Он ищет меня глазами, ослабевшими от слез, пролитых над нашими несчастиями.

– Боже мой, – сказал Рочестер, – как ваше высочество печальны! Мы в самом деле кажемся вам смешными безумцами!

– Говорите за себя, милорд, – заметил Бекингэм с досадой. – Что касается меня, я до такой степени неприятен ее высочеству, что вовсе для нее не существую.

Ни Рочестер, ни принцесса не отвечали ему; Генриетта только ускорила шаги. Бекингэм остался позади и, воспользовавшись уединением, принялся грызть свой платок так беспощадно, что в три приема разорвал его в клочки.

– Парри, добрый Парри, – проговорила принцесса своим чарующим голосом, – поди сюда. Я вижу, что ты меня ищешь, я жду тебя.

– Ах, ваше высочество, – сказал Рочестер, – если Парри не видит вас, то человек, сопровождающий его, превосходный проводник для слепого. Посмотрите, какие у него огненные глаза: точно фонари маяка.

– Да, и они освещают прекрасное лицо воина, – отвечала принцесса, решившая противоречить каждому слову.

Рочестер поклонился.

– Это одна из тех мужественных физиономий, какие можно видеть только во Франции, – прибавила принцесса с настойчивостью женщины, уверенной в безнаказанности.

Рочестер и Бекингэм переглянулись, как бы спрашивая друг друга: «Что с ней сделалось?»

– Герцог Бекингэм, – бросила Генриетта, – узнайте, зачем пришел Парри. Ступайте!

Молодой человек принял это приказание как милость, ободрился и побежал навстречу Парри, который вместе с д'Артаньяном не спеша двигался по направлению к принцессе. Парри шел медленно потому, что был стар. Д'Артаньян шел медленно и с достоинством, как должен был идти Д'Артаньян, владеющий третью миллиона, – то есть без чванства, но и без застенчивости. Когда Бекингэм, спешивший исполнить приказание принцессы, которая, пройдя несколько шагов, села на мраморную скамью, подошел к Парри, тот узнал его а сказал:

– Не угодно ли вам, милорд, исполнить желание его величества короля?

– Какое, господин Парри? – нахмурился молодой вельможа, немного смягчая тон в угоду принцессе.

– Его величество поручает вам представить этого господина ее высочеству леди Генриетте.

– Кого же? Кто этот господин? – спросил Бекингэм высокомерно?

Д'Артаньяна, как известно, легко было взбесить; тон герцога Бекингэма не понравился ему, он пристально взглянул на придворного, и две молнии сверкнули под его бровями. Однако он овладел собой и произнес спокойно:

– Я шевалье д'Артаньян, милорд.

– Извините, сударь, но я узнал только ваше имя, не более.

– Что это значит?

– Это значит, что я вас не знаю.

– Я счастливее вас, сударь, – сказал Д'Артаньян. – Я имел честь знать ваше семейство и особенно покойного герцога Бекингэма, вашего знаменитого отца.

– Моего отца!.. Да, я начинаю припоминать… Вас зовут шевалье Д'Артаньян?

Д'Артаньян поклонился.

– Может быть, вы один из тех французов, которые тайно сносились с моим отцом?

– Да, милорд, один из тех французов.

– Позвольте сказать вам, сударь: странно, что отец мой до самой смерти не слыхал больше о вас.

– Это правда, но он слышал обо мне в минуту смерти. Я передал ему через камердинера королевы Анны Австрийской предупреждение о грозившей ему опасности; к несчастью, предупреждение явилось слишком поздно.

– Все равно, – кивнул Бекингэм, – теперь я понимаю. Вы хотели оказать услугу отцу и потому ищете покровительства сына.

– Во-первых, милорд, я не ищу ничьего покровительства, – отвечал Д'Артаньян флегматично. – Его величество король Карл Второй, которому я имел счастье оказать некоторые услуги, – надо вам сказать, что услуги королям – главное занятие всей моей жизни, – король Карл Второй, которому угодно быть ко мне милостивым, пожелал, чтобы я представился сестре его, принцессе Генриетте, так как впоследствии я могу быть ей полезен.

Король знал, что вы теперь при ее высочестве, к послал меня к вам вместе с Парри. Вот и все. Я у вас ровно ничего не прошу, и если вам не угодно представить меня принцессе, то я, к моему прискорбию, обойдусь без вас и осмелюсь представиться сам.

– Надеюсь, – сказал Бекингэм, любивший, чтобы последнее слово оставалось за ним, – вы все же не откажетесь от объяснения, на которое вы сами вызвали меня?

– Я никогда не отказываюсь от объяснений, – отвечал д'Артаньян.

– Если вы находились в тайных сношениях с отцом моим, то должны знать некоторые подробности.

– Много времени прошло с тех пор, как кончились эти отношения, и вас тогда еще на свете не было. Не стоит тревожить старые воспоминания из-за нескольких несчастных брильянтовых подвесок, которые я получил из его рук и привез во Францию.